— Да что ты мне рассказываешь⁈ — орал барон. — Какие ещё профессионалы⁈

— Лучшие из тех, что у меня были, — насупился Бубнов.

— И они не смогли справиться с двадцатилетней звиздючкой⁈

— Я так и не понял, что там произошло.

— Я так и нипонил, што там праизошло, — Малёваный передразнил своего компаньона. — Ты послал на дело косоруких придурков, которым только сельские магазины сторожить, вот что произошло. Серёжа, ты если не можешь справиться с ситуацией самостоятельно, то сразу так и говори! Не строй из себя мужика и не трать моё время попусту!

— Фу-у-у-ух, — выдохнул Берсерк, из последних сил удерживая самообладание.

— Что⁈ Я что-то не так говорю⁈

— Лучше промолчать, — решил Бубнов. Он и так уже трижды объяснил, что на дело и впрямь выехали его лучшие люди. Много людей. Одарённых. С оружием.

Перейти на эмоции и вправду хотелось. Но, во-первых, Бубнов относился к дворянству беститульному. Вроде как и выпороть уже по закону нельзя, но и привилегий особых нет.

Малёваный же был целым бароном. Это в Кремле барон — мелкая сошка, а за Московской Кольцевой вполне себе величина. Во-вторых, Бубнова с собеседником связывала целая сеть договоров, обязательств и замуток, которые исправно пополняли банковский счёт ЧОПа.

Бубнов выдохнул и продолжил слушать.

— Короче, — продолжил барон. — Есть идея обратиться к людям, с которыми я работаю по одному направлению. Люди серьёзные, графский род, помогают как юридически, так и силовыми методами. Ну… если это понадобится. Минус в том, что им придётся занести денег. Плюс в том, что они сработают наверняка.

— Угу, — кивнул Бубнов, а сам подумал про свои сбережения, которые прямо сейчас разумней было бы пустить на восстановление ЧОПа.

— Чего «угу»⁈ — взвился Малёваный. — Ты со мной или нет⁈ Или ты хочешь всё так и оставить⁈ Тебе сыновей измордовали, а ты будешь делать вид, что ничего не произошло⁈ Может, сразу поедешь к Скуфидонскому и в жопу его поцелуешь, а⁈

— Нет, — с трудом выговорил Бубнов. — Конечно нет. Я в деле.

Тут барон откинулся в кресле, шумно отхлебнул кофе и улыбнулся; будто ясно-солнышко из-за туч вышло.

— Да не переживай ты насчёт денег, — сказал он. — Всё окупится. Как только сестра Скуфидонского окажется в наших руках, мы сперва выбьем компенсацию и стрясём моральный ущерб. А вот потом уже и до кровной мести дело дойдёт. Скуфидонский ещё пожалеет, что с нами связался…

— Мо-о-о-оой остров в океане-ане-ане! — пропел я. — Омывают тысячи рь-рь-рек!

— Хорошее настроение, Василий Иванович? — улыбнулся Кузьмич и поставил передо мной яичницу с жареной колбасой и зелёным горошком.

— Просто прекрасное! — подтвердил я.

Ну а ещё бы ему не быть прекрасным!

После всех треволнений вчерашнего дня жаркая ночь с баронессой откатила мой гормональный фон к заводским настройкам, так что сейчас я чувствовал себя сытым довольным львом. Сытым не в плане еды, а… ну понятно, короче.

Да плюс ещё девчонки порадовали.

Проявили, так сказать, самостоятельность.

К моменту моего возвращения домой отряд «Альта» полным составом уже смылся на Лёхин участок. Со слов Кузьмича, девки прихватили с собой газонокосилку, тачку и ещё кой-чего из садового инвентаря. А это значит что? А это значит, благоустраиваются. Вчера победили армию сорняков, а сегодня вот, значит, марафет наводят.

— И никъ-то не знает, что это та-ко-о-ое! — продолжил я, проглотив первый кусочек. — Кузьмич, подпевай!

— Эээ… я не знаю слов, Василий Иванович.

— Э-э-эх, — махнул я на него рукой.

— Кстати, Василий Иванович, — камердинер поспешил перевести тему. — Вам вчера дипломатической почтой пришёл пакет документов.

— О! От Державина?

— Да, Василий Иванович. Нести?

— Неси, конечно!

Вот и личные дела подъехали. Сейчас позавтракаю, а потом полежу на солнышке, почитаю. Общее представление об альтушках я получил ещё вчера, однако не лишним будет копнуть глубже. Чтобы дальше уж точно без сюрпризов.

Кузьмич уже почти направился за пакетом наверх, а я двинулся к холодильнику за бутылкой минералки, что-то вдруг захотелось по утру кислотно-щелочной баланс в организме поправить, но тут вдруг дверь в кухню отворилась.

Пускай от холодильника я не видел незваного гостя, а незваный гость не видел меня, я вычислил его по голосу.

Сразу же вычислил; это несложно.

Опять эта чёртова Чертанова!

— Кузьми-и-ич, — томно протянула чернявая, и, судя по тону, я прямо увидел, как она начала накручивать локон на палец, играть с лямкой от трусов или что-то в этом роде. — Приветики.

— Доб… рое утро, — сперва потерялся камердинер.

— Как спалось?

— Хорошо спалось.

— А я вот всю ночь о тебе думала, — Дольче протяжно вздохнула так, будто её попросили дублировать какой-нибудь порнофильм. — Думала, как бы так тебя попросить о ма-а-а-аленьком одолжении? Понимаешь, мы же с девочками в сантехнике совсем не разбираемся, а вот ты… Сразу видно, что ты — настоящий мужчина. Ты хорош во всём.

— Ы-ы-ыкх, — с таким вот звуком отключилась воля моего камердинера. — А в чём дело-то? Чем помочь?

— У нас в доме от ванной какие-то ржавые ошмётки остались. Туда зайти-то страшно, я уж не говорю про то, чтобы раздеться…

— Угу.

— Короче говоря, Кузьмич…

— … помоги нам привести сантехнику в порядок, — предположил я. — Ну или купи химии, чтобы вывести ржавчину, а дальше мы сами. Да только хрен там плавал! Альтушки решили оборзеть прямо с порога.

— … не мог бы ты заказать нам душевую кабину? — спросила Дольче.

И затихла так подозрительно.

А я, признаться, чуть не подавился и осторожно выглянул из-за холодильника.

— И ещё кое-чего по мелочи, — Чертанова всего лишь достала из заднего кармана бумажку. — Мы тут с девчонками список набросали.

А затем развернула бумажку раз. И развернула бумажку два. Короче говоря, это был исписанный с обеих сторон листок А4.

— Конечно, — поплыл камердинер и потянулся за листочком.

Уверен, что думал он сейчас не о его содержании, а о том, что бумага до сих пор хранит тепло девичьей задницы. Вот ведь… «конечно» говорит. А на что он собрался покупать душевую кабину-то?

Нет…

Я, конечно же, что-то ему плачу. Вроде бы… ну да не суть! Суть в том, что у него не пачку жвачки попросили, в конце-то концов! Нехрен такие щедрые жесты делать в адрес моих подчинённых! Разбалуются ведь к херам!

— Кхым-кхым! — прокашлялся я как можно громче.

— Ой! — воскликнула Дольче. — Василий Иванович⁈ Вы тоже здесь⁈

— Здесь-здесь, — я прошёл обратно к столу. — Кузьмич, ну-ка записку на базу.

Камердинер чуть помялся, но бумажку всё же передал. А Дольче тем временем нахмурилась и теперь смотрела на меня, как на врага народа. В целом, это даже отрадно. Стало быть, барышня бросила затею приручить меня при помощи сисек, а потому плюсик ей за смекалку и чтение причинно-следственных…

Так…

Что у нас здесь?

Душевая кабина, раковина, унитаз, все дела… это я понять могу. Но дальше — больше. Кондиционер, умная колонка, холодильник с лёдогенератором, игровая приставка, плазма диагональю от шестидесяти пяти дюймов, губа не дура, да, роутер, шесть ноутбуков, шесть пар наушников марки «Сенхайзов и Сын», тостер, индукционная плита и дальше-дальше-дальше…

А особенно мне доставил удовольствие блендер.

В скобочках к нему была приписка: «Только не бери дешёвый, нужно, чтобы лёд молол. Фонвизина любит смузи».

— Так, — я аккуратно сложил листочек до изначального состояния, а потом весьма неаккуратно смял его и выкинул. — Кузьмич, за мной.

— Да, Василий Иванович.

— У нас в сарае, помнится, бочка старая была. Не выкинул ещё?

— Не выкинул, Василий Иванович. Подумал, вдруг пригодится.

— Ну так вот считай, что пригодилась…

Выходка Дольче навела меня на одну очень интересную мысль. Её, правда, нужно было ещё немножечко обкатать и додумать, но времени для этого было предостаточно.