И к слову.

Возможно, это всё паранойя, но часть работы граф выполнял сам — всё ж маг земли — а рабочих по окончанию проекта утилизировал. Благо, что если у тебя во владении находится несколько гектаров, то трупы прятать несложно.

— Отлично, — сказал Кочетков, наконец-то заприметив свет в конце тоннеля. — Ну вот и всё.

Он вылез далеко за стеной из ничем неприкрытой дырки в земле. Вокруг был перелесок. Неблагоустроенная глушь, в которой никто и никогда не бывал — местные грибнички прекрасно знали о том, что во владениях Кочеткова довольно просто пропасть с концами.

— Так-так-так, — граф прищурился и огляделся.

Где-то здесь, неподалёку от выхода должна стоять машина, прикрытая брезентом. Полный бак, документы на новое имя и приличная сумма наличности вдобавок к тому, что он утащил из дома. Сам себя Кочетков гадом, конечно же, не считал, но в глубине души чувствовал, что когда-нибудь ему это всё может понадобиться.

— Вот ты где, — Кочетков наконец-то разглядел в пейзаже слишком уж подозрительный холм и двинулся в его сторону.

Вот только тут:

— РррРрр-рр-р-р, — за спиной у него раздалось утробное урчание…

Ушёл! Вот ведь, сука такая, ушёл!

— Где твой хозяин? — в который раз повторил я вопрос одному из сдавшихся магов и даванул аурой так, что у того носом кровь брызнула.

— Я не знаю! — заверещал он. — Не знаю!

— Понятно, — вздохнул я и оставил бедолагу в покое.

Вместе с альтушками мы облазали уже всю усадьбу, но графа так и не нашли. Ни графа, ни кого бы то ни было другого с фамилией Кочетков. Зря я девкам наказ давал, потому как ни детей, ни женщин в доме так и не обнаружилось.

Не усадьба, а военный форт какой-то.

Сплошь боевики и обслуживающий персонал.

— Фу, — сказала Фонвизина, оглядывая дорого-богатую гостиную Кочеткова. — Какая безвкусица. Всё-таки потомственный граф мог бы быть воспитан получше…

— А мне тут нравится, — сказала Шама, лихо разбила локтём выставочную витрину и сгребла в ладошку горсть коллекционных монет. Однако тут поймала мой взгляд, ойкнула и официально запросила разрешение на мародёрство.

— Оставь как есть, — приказал я. — Дождёмся канцелярских, а там и ясно станет. Может быть, оно и так уже всё наше.

— Как скажете, Василий Иванович, — вздохнула Шестакова и ссыпала монеты обратно. — Но осмотреться-то можно?

— Осмотреться можно.

— Спасибо!

С тем Шаманка прогулочным шагом двинулась к камину, взялась за позолоченный подсвечник — то ли взвесить хотела, а то ли пробу зубами снять — и тут…

— Кхх-х-х! — камин вдруг начал отъезжать в сторону.

— Ээээ, — протянула Шаманка и почесала в затылке. — Я так и планировала!

— Василий Иванович, — тут же нахмурилась Фонвизина и зашагала в сторону потайного хода. — Там кто-то есть. Я чувствую там людей.

— Раненых?

— Да, — сперва сказала целительница, но тут же одёрнула себя. — То есть нет. Они не раненные, они скорее измождённые. Замученные как будто бы.

— Так, — я чуть помог механизму открытия и оттолкнул камин в сторону.

И тут же выругался. Вниз вели ступени… немного. Всего, наверное, штук десять или пятнадцать. Но засада заключалась в том, что заканчивались они массивной железной дверью с кодовым замком и аж тремя замочными скважинами. Вынести — вынесу. А вот не зашибу ли кого?

— Фонвизина! — крикнул я. — А ты чувствуешь, где именно находятся люди?

— Нет, Василий Иванович. Простите, но не настолько я умею…

— Понятно, — оборвал я её мысль. — Шестакова⁈

— Я!

— Сможешь аккуратно замок вскрыть?

— Легко, — не раздумывая ни секунды ляпнула Шама.

По правде говоря, я спросил это так… ради того, чтобы что-то спросить, пока мозги заняты поиском какого-то другого решения. Но тут вдруг прозрел. Замок — это же механизм, верно? А все механизмы как раз по профилю техномага.

— Ох и дел мы с тобой наворотим, — улыбнулся я Шестаковой. — Классная у тебя всё-таки магия.

— Магия? — нахмурилась та, вытаскивая заколку из волос Фонвизиной. — Какая магия?

— Сволочь, — обливалась слезами Смерть. — Какая же сволочь.

Впервые слышу, чтобы некромантка ругалась. Не матом, конечно, но всё равно — на неё это совсем непохоже. Хотя ситуация тут и впрямь… пакостная…

Оказалось, что граф у нас затейник. В духе чёрных помещиков из чёрных веков, Кочетков искренне считал, что крестьянские девки — его собственность. Но поскольку крестьянского сословия уже давным-давно нет, и девки легко могут заявить за домогательства куда надо, их приходилось держать в заточении.

Тут вам и темница с цепями. Тут вам и траходром с игрушками, которые мне теперь в скверных снах сниться будут… ну не для удовольствия они ни разу. Для садизма. Расписывать не буду, потому как тошно аж от одной мысли становится.

И тут же — вот, пожалуйста! — настоящая пыточная.

— Какая же сволочь, — никак не могла успокоиться Смерть, дрожащими руками отстёгивая очередную девушку.

Бледные, тощие и, как правильно сказала Фонвизина, измождённые. Поначалу они шугались нас и просили уйти. Видимо, не верили своему счастью и сперва думали, что это граф их так разводит. Сейчас отпустит, а потом снова поймает. Отпустит — поймает. Отпустит — поймает.

Игра такая.

Весёлая…

— Скуф⁈ — раздался крик сверху. — Ты там⁈

О как!

Константин Васильевич Гринёв аж лично соизволил приехать посмотреть, что тут, да как. Вот я ему сейчас и покажу.

— Здесь! — крикнул я. — Спускайся, не боись!

Раздался неторопливый топот подошв по ступеням, и тайник вошёл в пыточную.

— Какого⁈ — от увиденного Гринёв аж скривился.

— Глянь-ка, Кость, как у тебя тут аристократы развлекаются. А до Столицы-то сколько? Километров сто будет или нет?

— Какой ужас! Так! — засуетился глава Канцелярии. — С нами есть парочка целителей.

— Не надо, — сказал я. — У нас свой.

Слово за слово, твёрдым по столу, при поддержке Канцелярии мы уладили все первоочередные дела. Гринёв для галочки опросил нас с альтушками о том, как мы видим произошедшее и вроде бы даже что-то записал. Ну а потом поручил своим людям начать переоформление имущества Кочеткова.

Я так-то тоже дворянин.

Так что это не в одну калитку работает. На мою честь покусились. Огребли. Будьте любезны теперь следовать дуэльному кодексу и положению о межродовых войнах.

Загвоздка заключалась лишь в том, что самого ублюдка мы упустили. И хрен бы с ним, я теперь эту тварину где угодно достану, но одна из спасённых девушек при даче показаний обмолвилась о том, что у Кочеткова таких вот игровых площадок несколько. Её, дескать, недавно перевели в усадьбу за хорошее поведение.

И значит, что где-то ещё есть пленницы, которые в отсутствие своего мучителя довольно скоро умрут от голода.

— Поможешь с поисками? — спросил Гринёв, когда мы вышли на крыльцо.

— Помогу, конечно.

— Из недвижимости у графа только эта усадьба, — вздохнул тайник, закурил и начал размышлять вслух. — А та девушка сказала, что её несколько часов везли на машине. И получается, что? Правильно, получается, что география получается просто охеревшая. Знать бы хоть приблизительно, где искать. Попробуем сперва пробить по…

Тут я отключился от бубнежа Гринёва и внимательно всмотрелся вдаль.

— Погоди, — сказал я. — Сейчас ты сам у него всё спросишь.

— У кого?

— У него.

Из-за кустов вразвалочку выбежала Ромашка. Оборотнесса увидела меня, радостно повиляла хвостом, а затем сунула голову обратно в заросли и вытащила за ногу обрюзгшее тело графа Кочеткова.

— Так он же мёртв, — нахмурился тайник.

— Разберёмся, — ухмыльнулся я. — Рита! Ты где⁈ Работа есть…

Глава 14

Да, мы с альтушками провели под одной крышей сколько? Дня три? Или уже четвёртый пошёл?

Не суть!

Суть в том, что во время допроса мёртвого Кочеткова я внезапно испытал гордость. Гринёв искренне охреневал от происходящего, хотя, казалось бы, глава Тайной Канцелярии должен знать обо всём, что происходит в Империи, ну а я стоял себе и тихонечко гордился.