— Получилось, — хмуро кивнула Шестакова. — Только никому не говорите, ладно?
— Почему?
— Потому что каморка, и друг-шаурмянщик, и киллер! — Шама тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли. — Так. Кто знает её пароль?
Так-то Шама умела общаться с техникой и без паролей, но с ним всё же сподручнее.
— Попробуй раз-два-три-четыре.
— Раз-два-три-четыре, — промурлыкала Шестакова себе под нос, прожимая кнопки. — Удивительно, но подходит. Так. Вот её переписка…
— Дай сюда! — Дольче извернулась с переднего сиденья и отобрала телефон. — Ага… Ага… Ага… «Выходи». Слушайте, девки, тут никакой полезной информации. Вообще никакой.
— А аккаунт, с которого он переписывался?
— А аккаунт уже не аккаунт, — ответила Дольче. — «Удалён». И привидение мультяшное вместо аватарки нарисовано.
— Хреново…
Как бы все эти уродские ушные гарнитуры не оскорбляли моё чувство прекрасного, отрицать их полезность я не мог.
— Геннадий Яковлевич, извини что так поздно! — прямо на полном ходу я набрал председателю Удалёнки. — Слушай, у меня тут неприятность небольшая образовалась! Чего ору⁈ Так еду, вот и ору! Ты скажи лучше, у тебя есть номерок хозяйки дома номер семь по Липовой⁈ Есть⁈ Ну так кидай мне его, ага! Да ничего пока не случилось, потом расскажу! Тёще привет!
На то Яковлевич и председатель, чтобы обо всех всё знать. А ещё он в курсе, что зазря я беспокоить не буду. Так что уже через минуту мне прилетел нужный номер.
— Галина Петровна⁈
— Да-да, — ответил мне старушечий голосок с нотками эдакой надменной аристократистости.
— Галина Петровна, извиняюсь за столь поздний звонок! Это ваш сосед по СНТ, Скуфидонский! Василий Иванович!
— Ах да, поняла. Здравствуйте, Василий, — тут же сориентировалась бабка. — Что-то случилось?
— Галина Петровна, мне бы номерок вашего жителя узнать!
— Что такое? Он что, шумит? Мы вроде бы десять раз проговаривали, чтобы не шумел. Давайте я сама ему позвоню и…
— Да нет же, Галина Петровна! Не в том дело!
— Так, — несмотря на ветер в свободном ухе, я прямо услышал, как скрипнула кровать и щёлкнул переключатель лампы. — Что у вас там случилось? Что с моим участком? Дом цел? Не жалейте меня, Василий Иванович, я приму любую правду!
— Правда в том, Галина Петровна, что арендатор ваш — та ещё сволочь! — придумывать что-то безобидное не было времени, но и правду тоже не расскажешь. — В имперском розыске находится! Друзья из министерства позвонили, попросили задержать!
— Батюшки!
— Не то слово!
— А с виду такой приятный молодой человек был…
— С виду они все такие! — поддакнул я. — Галина Петровна, а вы у него какие-то документы запрашивали⁈ Может, паспортишку сфотографировали на всякий случай⁈
— Так нет же, — бабулька, кажется, уже надумала себе статью за халатность. — Я же… Он же… Просто он всего лишь на три дня арендовал, вот я и подумала, что…
— Как на три дня⁈
От новых вводных у меня что-то такое неприятное внутри заворочалось. Стало быть, не жил Иван-сантехник в Удалёнке и даже не собирался. А на кой же он тогда сюда припёрся? Девок воровать?
— Вот так, — подтвердила Галина Петровна. — Приехал налегке, с гитарой и небольшим рюкзачком. Сказал, что по делам и что, возможно, раньше срока съедет. Ну я и пустила.
— А заплатил как? — уточнил я. — Наличными?
— Наличными, Василий, наличными…
Ещё один чёрный камушек на чашу моей тревожности.
— Сразу всю сумму отдал, без торгов безо всяких. Ну я и подумала, что мужчина достойный, состоятельный…
— Ага! — кивнул я, заворачивая с трассы на дорогу в Удалёнку. — Тогда мне нужен телефонный номер, по которому вы с ним связь держали!
— А вот это я могу. Минуточку, Василий, только очки найду, — бабушка чем-то зашуршала. — Диктую!
Ох…
Ну ладно. Я, конечно, надеялся, что номер мне перешлют в сообщении, но и так сойдёт. Остановившись на обочине и пропустив барбухайку чуть вперёд, я записал нужные цифры, поблагодарил Галину Петровну, сбросил вызов и тут же набрал сантехника Ивана.
— Пу-пи-пу, — раздалось в трубке. — Набранный вами номер не существует…
Так…
«Абонент вне зоны доступа» — это одно. А вот это уже совсем другое. Тут меня уже никто в паникёрстве не обвинит, и дело реально плохо. Что мы имеем итого: приехал на соседнюю улицу какой-то мутный хрен, который постарался не оставить следов, спёр у меня кадета Ромашкину и таки действительно не оставил следов.
— Вот ведь говно какое, — задумчиво проговорил я, глядя на горящие стоп-сигналы барбухайки.
До Удалёнки оставалось несколько минут пути.
Я завёл мотоцикл и дал по газам, хотя уже знал, что дома у Галины Петровны мы уже никого не застанем…
Ещё перед тем, как войти на участок, девки показали мне переписку Ромашкиной с этим ихним сантехником.
И ничего в ней нет, кроме патоки слов, тонны смайликов и адреса караоке-клуба, в который Юлия Юрьевна лично пригласила этого ублюдка. Ну а дома…
О-хо-хо…
Найти бы такой клининг, который будет убираться так же, как сантехник Ваня после себя. Ничего, паскуда такая, не оставил. Ни вещей, ни следов, ни зацепок. Ни седого волоска в сливных отверстиях, ни отпечатков пальцев. Внутри всё аж блестит чистотой, и до сих пор запах химии в воздухе витает.
Даже мусорный мешок уволок!
— Ищите, девки, ищите! — крикнул я, выйдя из дома на крыльцо. — Что не знаю, но ищите! Во дворе ищите! И на улице за оградой тоже гляньте! Любая зацепка подойдёт!
Судя по тревожным лицам альтушек, до них наконец-то начала доходить вся серьёзность ситуации. Да, да, да. Ромашка не в мужское общежитие ночью залезла, чтобы либидо почесать. Её, блин, похитили. Неизвестно кто и неизвестно зачем.
— Василий Иванович! — вдруг крикнула Смерть из-за забора. — Василий Иванович, сюда! Скорее!
В три прыжка я выскочил с участка.
— Там! — указала Рита.
А указала она на помойку. Дело в том, что Липовая улица была крайней, по ту сторону раскатанной дороги стоял высокий забор СНТ, а за ним сразу же лес. Ну и помойные контейнеры ожидаемо вынесли сюда, поближе к выезду.
— Василий Иванович, вы слышите⁈
— Слышу…
И впрямь. Из помойки доносилось какое-то шебуршание. Без нужды ходить вокруг да около, я сконцентрировался и тряхнул один из контейнеров несильной волной сырой магии.
— Уэ-э-э-э? — над чёрными мешками показалась недовольная бурая рожа. Банановая шкурка свернулась промеж ушей Мишани эдакой жёлтой тюбетейкой.
— Ты чего здесь⁈ — ругнулся я на медведя.
Тот в ответ чуть показался и продемонстрировал торт. Прямо вот в упаковке, ни разу не кусаный. То ли срок годности прошёл, а то ли жители Удалёнки слишком хорошо живут.
— Миша, твою мать! Тебе же нельзя мучное!
— Уэ-э-э, — загрустил медведь.
— Мне что, хозяину всё рассказать⁈
— Уэ-э-э!
— Ну а херли ты тогда⁈
— Уэ-э-э…
Медведь нехотя отбросил торт в контейнер, мол, не очень-то мне и хотелось, и начал выкарабкиваться на дорогу. А я задумался:
Вроде как свидетелей происшествия нет. Но это для обычных людей, а для друида мир выглядит совсем по-другому. Он следы на чём угодно разглядеть сможет. Вон как Чего ловко нашёл девок, когда их чуть пауки не сожрали.
Так, может, и в этот раз поможет? В конце концов, мы же друзья. А друзья друг другу помогают.
— Миша! — крикнул я.
— Уэ-э-э?
— Позови-ка ко мне Лёху…
Глава 19
— Чего?
— Мне очень приятно с вами познакомиться, Алексей Михайлович! — прокричала Стеклова. — Много о вас слышала!
— А, — кивнул Лёха. — Мне тоже про вас рассказывали, — и в который раз обвёл взглядом наше собрание.
Друид не был диким. Друид не был каким-то уж слишком чудаковатым или повёрнутым. То есть на подходе к Удалёнке он не начал разбивать фонари за то, что те обжигали мотыльков. Не удивлялся Лёха ни электричеству, ни двигателю внутреннего сгорания, ни даже розовым волосам Шаманки.