— Твою ж мать! — Кочеткову хватило реакции, чтобы в самый последний момент отбросить его в другой конец комнаты.

— Пуф! — взрыв был рассчитан не на то, чтобы оставить абонента без головы, а на то, чтобы уничтожить средство связи. Кочетков как-то раз слышал о подобном заклинании, но легкомысленно счёл, что всё это байки.

— Так, — сказал он и проглотил большой комок в горле.

Хоть мысли и путались, но одна сейчас была гораздо чётче других — нужно остановить Кирюху, пока они не добрались до Скуфидонского. Граф выхватил из кармана свой обычный, повседневный смартфон и набрал брату.

— Пу-пи-пу, — ответили в трубке. — Абонент временно недоступен или находится…

— Ай, чёрт! — тогда Кочетков метнулся к двери.

— Ну как? — заискивающе улыбнулся Малёваный. — Всё удачно?

Этот натужный оптимизм показался Кочеткову столь неуместным, что тот не преминул тут же влепить барону звонкую сутенёрскую пощёчину. Наотмашь, тыльной стороной ладони, всё как полагается.

— Во что вы меня втравили, идиоты⁈ — заорал граф.

Впрочем, ответ его уже особо не интересовал. Кочетков схватил вазу, которая в его руке тут же преобразовалась в некое подобие керамического ножа — умелый маг земли, он мог работать почти с любым твёрдым материалом — и кинулся на гостей.

Сперва прирезал Бубнова, потому как тот показался ему более крепким. Ну а затем метнул нож в спину Малёваному, который припустил вдоль по коридору в попытке скрыться.

Покончив столь радикальным образом со свидетелями их преступного сговора, он на минуту перевёл дух. Свидетельствовать против него теперь некому.

— Бросай всё, — вслух повторил Кочетков и рысью понёсся вверх, к своему кабинету.

Вот и пригодилась наконец-то спортивная сумка! Кочетков понимал, что врёт сам себе, когда собирался заняться теннисом, но весь инвентарь всё-таки купил.

— Отлично, — прошептал он, вытряхивая на пол шорты, тенниски и уже просроченные протеиновые батончики.

Затем открыл сейф и принялся по-быстрому перегружать в сумку наличку и драгоценности. По идее, этого добра должно хватить на новую жизнь. Пускай не в Москве и не в Питере, но… мало ли хорошим мест, где рады людям при деньгах?

Быть может, Владивосток? Или вообще Аляска?

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, Кочетков принялся проецировать мысли приятные. Новый дом, новые бабы, какой-никакой, а отдых от дел на первое время.

Однако тут…

— Антон Борисович! — закричал динамик на рабочем столе.

А раз кто-то пробился в этот динамик без спроса, значит, сигнал идёт с поста охраны.

— Антон Борисович, тут… пх-х-кххх, — пошли помехи.

И вместе с тем вдалеке прогремел мощный взрыв…

И вот, значит, стена огня передо мною. А я такой сквозь неё на мотоцикле проезжаю как ни в чём не бывало и боком торможу. А потом ещё кричу такой грозно, мол:

— Не ждали, с-суки⁈

И в этот момент позади появляется барбухайка со своей цветочной аэрографией и на корню губит весь эпик момента.

Ладно…

Хрен с ним.

Там впереди ещё одна линия обороны. Это мы только-только в графские владения въехали, а сама усадьба с придомовым участком впереди. И стены там повыше, и ворота покрепче, и даже вышка есть.

И вот какое у меня на этот счёт имеется наблюдение… основанное на многолетнем опыте принуждения к справедливости, само собой. Так вот: чем лучше укреплено жилище, тем более гнусная сволочь в этот самом жилище обитает. Как будто бы опасается ответа за свои пакости.

О безопасности заботится, ага.

Ладно… это всё лирика.

Погнали, что ли?

— Смотрите, чтобы никто не смылся! — крикнул я, обернувшись на машину с девками. — Баб, детей и стариков не трогать! Одарённых баб, магически-развитых детей и могучих стариков трогать ещё как! Если кто захочет сдаться без боя — хрен с ним, пусть сдаётся! Всем всё понятно⁈

— Да, Василий Иванович!

С тем мы понеслись по дороге в направлении усадьбы.

В зеркало заднего вида я углядел, как боковая дверца барбухайки открылась, а из неё прямо на ходу выскочила Ромашка. Выскочила Ромашка, а на землю приземлилась уже огромная мохнатая тварь.

Оборотнесса жутко взвыла, тряхнула головой и почесала куда-то в сторону.

Ага…

Приказ про то, чтобы «никто не смылся», альтушки восприняли буквально. Оставили снаружи часового со звериным обонянием.

Ну и хорошо.

Думают, стало быть. Анализируют.

— Бах! — отлетели в сторону вторые ворота. Одна и створок закрутилась вокруг своей оси и будто сюрикен вонзилась в стену усадьбы. И опять, блин, взрыв! А я ведь просто-напросто волной энергии постучался.

То ли люди графа минируют въезды, а то ли это девки мне подвякивают из машины. Для эффектности

Почти в тот же момент с вышки застрекотал пулемёт. Я на всякий прикрыл себя и барбухайку щитами, но стрельба оказалась недолгой. Декоративная лоза со стены дотянулась до стрелка, обвила ему шею и принялась душить.

На секунду обернувшись, я увидел, что Стеклова передала руль шаманке, а сама сидит теперь рядом и делает мудрёные пасы руками. Кастует, короче говоря.

Секунда, две, три… стрелок перестал биться в агонии и погас. Но тут же поднялся как ни в чём не бывало, взялся за пулемёт и развернул его в сторону дома.

— Ты что творишь⁈ — раздался крик по ту сторону стены, но тут же утонул в грохоте выстрелов.

А значит, в бой включилась и некромантка.

— Стрелять на поражение! — заорал кто-то, и мы вновь пролетели сквозь стену огня.

Взрывы, пальба, жужжание магических техник, стоны, крики и великое множество вариаций применения могучего русского мата.

Народищу у графа Кочеткова, конечно, было дохрена. Да и военная техника какая-никакая. Боюсь даже представить, чем он занимается, но боевые действия явно что ведёт исправно — иначе нахрена оно нужно всё вот-это-вот содержать и обслуживать?

Я пока что не сориентировался и всё так же прикрывал нас щитами из сырой магии, а группа «Альта» тем временем уже десантировалась из барбухайки.

— Василий Иванович! — Стеклова чуть не врезалась в меня с разбегу.

Глаза у девушки блестели, да и, в целом, выглядела она очень возбуждённо. В приличном значении этого слова. Как щенок перед прогулкой, короче говоря.

— Василий Иванович, смотрите! — альтушка указала на правое крыло, а там…

— Батюшки, — улыбнулся я. — Ну иди-иди. По дороге прикрою.

— Спасибо, Василий Иванович!

А дело было в том, что из правого крыла дома Кочеткова торчал стеклянный купол. Зимний сад, сиречь оранжерея. Там-то друидке действительно будет где разгуляться.

Лёха, блин! Нужно срочно свести её с Лёхой!

Оглушительно взревел мотор, и с другой стороны, прямо по фигурно-стриженным клумбам в форме фламинго, на нас помчался какой-то броневик… или не броневик. Хрен поймёшь. На вооружении у армейских я такую штуковину не видел, так что это либо забугорная игрушка, либо вообще самодельная.

Но по виду вполне себе мощная.

Я уж хотел было ей заняться — уже и кулак запитал, и размахнулся, чтобы послать заряд — но тут меня вдруг остановила Шестакова.

— Василий Иванович, стойте! — крикнула шаманка. — Затрофеим!

Затем татуировки на её руках вспыхнули, и девушка помчалась навстречу бронированному монстру. В крайний момент подпрыгнула, приземлилась прямо на капот и наложила руки на броню. В следующее же мгновение мотор заглох, а колёса броневика позорно отвалились.

— Я потом починю! — крикнула Шама.

«Н-да… Кажется, я им тут не особенно-то и нужен», — подумалось мне.

А потому я решил оставить альтушек давить гадину на улице, а сам поспешил в дом…

— Как знал ведь, — кряхтел Кочетков, гусиным шагом пробираясь по тоннелю с тяжеленной сумкой наперевес. — Как чувствовал.

Чёрный ход выкопали буквально недавно. По весне, как только почва достаточно отмёрзла. Раз уж на то пошло, граф вообще любил копать. Приличная часть его усадьбы находилась под землёй и скрывала в себе очень, очень много интересного.