С Иринкой вопрос уже обговорил, и та сказала, что обычного телефона будет вполне достаточно, чтобы подрубить её чудо-хакера к базам данных рода.

Вроде как, если снаружи ломать, то вторжение заметят сразу. А если изнутри, то можно «в мягких тапках» по базе прогуляться, следов не оставив.

Вот…

Ну а сам я, пока суть да дело, отправился в детский дом. В тот самый детский дом, который находился на личном попечении Константина Оскаровича.

Мало ли, вдруг что-то интересное высмотрю. Заодно и сестру встречу, он по карте как раз по пути в столицу находится.

А вот, собственно говоря, и указатель…

Свернув с четырёхполосной трассы на асфальтированную лесную дорожку, — а иначе её никак не назовёшь, потому что сосны с обеих сторон чуть ли не над головой нависали… так вот. Свернув с трассы, я проехал без малого километр вглубь леса и упёрся в железные бронированные ворота и высоченную бетонную стену.

И просто не смог не восхититься вслух:

— Нихрена себе, — сказал я и заглушил мотоцикл.

Не успел я толком осмотреться, как позади раздался шум мотора. В мою сторону, загодя погасив фары, катила неприметная газелька. Прямо вот образцово неприметная: цвета серого уныния, со ржавыми крыльями и вмятиной на капоте.

Но я-то знал, что под ржавчиной скрывается слой брони, а начинка газели может потягаться с некоторыми фургончиками спецслужб. Это ведь Иркина газель. Владим-Саныч лично презентовал ей эту машину на прошлый день рождения.

Тогда как раз намечался какой-то международный конвент артефакторов, и подарок был с намёком. Мол, так и так, Ирина Ивановна, ежели захотите пошпионить за иностранными специалистами — вот вам все условия.

Сеструха тогда фыркнула, мол, кто ещё за кем поглядывать должен, но подарок приняла. И после неоднократно использовала, настолько он ей понравился.

— Здорова, — я махнул рукой, Ира остановилась и заглушила мотор.

Тут же боковая дверь газельки отъехала в сторону и на дорогу выпрыгнул смуглый молодой мужичок. Выпрыгнул, главное, и смотрит на меня так… странно. Вроде бы с надеждой, а вроде бы и с вызовом.

— А это? — уточнил я у сестры.

— Это…

Ира на несколько секунд замялась, но потом ответила:

— Это тот самый компьютерный гений, про которого я рассказывала. Познакомься, его зовут Тамерлан.

— Погоди, а это не грузчик ли, что в прошлый раз у тебя мебель двигал? — присмотрелся я.

— Нет, что ты! — махнула рукой сестра, — ты путаешь. И совсем даже не похож.

Ну Тамерлан и Тамерлан… подошёл, пожал ему руку, представился Василь Иванычем, а он всё продолжает меня взглядом сверлить. Странные всё-таки ребята эти айтишники. Не от мира сего.

— Значит так, — сказал я. — Сейчас мы с вами двинем к Нобелям, а пока обождите меня минут пятнадцать. Любопытно мне посмотреть, что это за детский дом такой посреди дремучей чащи…

— Ну вот! — Шестакова вышла из примерочной. — Я офисный сотрудник! Добрый день, коллеги, где у вас тут кулер? Сдавайте отчёты мне на стол и не забывайте мыть за собой микроволновку. Харасмент! Шредер! Бизнес-ланч!

— Уф-ф-ф-ф, — закатила глаза Фонвизина. — Шама, тебе никто не поверит.

— Да почему⁈ — возмутилась шаманка и покрутилась вокруг своей оси. — Почему⁈

Сейчас на ней была одета обычная белая блузка, чёрная юбка-карандаш, балетки и почти прозрачные колготки.

— Блин, — а это из соседней кабинки выглянула Рита Смертина. — На мне всё висит. Может, есть размер поменьше?

— Поменьше только школьная форма, — задумчиво пробубнила Стекловата, копаясь в развалах с одеждой.

— Девочки, повторяю: вам никто не поверит, — Оля Фонвизина в свою очередь даже не думала переодеваться. — Вы хоть понимаете куда мы едем? Это стекляшка в центре Москвы, которая принадлежит крупнейшей и богатейшей корпорации в мире. А это, — княгиня окинула взглядом магазин. — Это звиздец…

Под «звиздецом» подразумевался единственный работающий в это время суток гипермаркет, который находился у альтушек по пути. И к великому сожалению Её Рыжего Сиятельства Ольги Сергеевны, этот гипермаркет позиционировал себя, как доступное и бюджетное место для всей семьи с красными ценниками и продуктами собственного производства.

— Вы хоть понимаете, что за люди там работают и сколько они зарабатывают? — спросила Фонвизина. — Вы хоть знаете, как они выглядят? Нет? А я знаю. Не так они выглядят! Шама, у тебя вон нитка торчит!

— И что? — не сдалась Шестакова, но ниточку всё же оторвала. — Прямо вот будут они в нас так пристально всматриваться, ага…

— Конечно, будут! Ты не представляешь себе, что это за гадюшник и…

— А вот и я!

— О-о-о-ох, — страдальчески протянула Фонвизина. — Дольче, ты выглядишь как секретарша из порно.

— Классно, скажи⁈

— Ну и что ты предлагаешь? — отпрянув от развала, спросила Стеклова. — Как нам иначе туда попасть? Прости, но времени бегать по бутикам нет, у нас вроде как Ромашку прямо сейчас убивают.

— Да я не знаю, — от досады рыжая аж ногой топнула. — Критикуешь — предлагай, знаю-знаю. Но правда не знаю.

Собравшись в кучу посередь примерочной, девушки начали свой молчаливый мозговой штурм. Каждая силилась что-то придумать, но у каждой пока что не получалось. До тех пор, пока:

— Хы, — сказала Дольче и глянула на себя в зеркало. — А я ведь спецом сумку с костюмами взяла. Ну… теми самыми, из подземелья.

— Фу, Дольче.

— Я как бы ни на что не намекаю, но у меня их ровно четыре. Есть медсестра, горничная, школьница и ведьмочка. Ведьмочка это как раз для тебя, Оль. Ну а я могу остаться вот в этом.

— Фу-фу-фу. Ты предлагаешь нам попасть в офис Ивановых-Нобелей под видом шлюх?

— Не шлюх, а эскортниц, — пожала плечами Чертанова. — Думаю, что там их и без нас должно быть полно. Сольёмся с толпой.

— Фу!

— Есть идеи получше?

— Погоди-ка! — крикнула Стеклова. — Горничная! Ну точно же! Здесь же есть целый отдел с униформой! Представимся службой клининга! — и рванула куда-то вдоль торговых рядов.

— Ну-у-у-у, — протянула Фонвизина и зашагала следом. — Уж лучше так, чем ведьмочкой-медсестрой…

Лезть через ворота — последнее дело. Там ведь наверняка камеры, а мне оно зачем? Так что я прошёл вдоль бетонной стены минуты три-четыре, и только потом начал карабкаться на территорию.

Залез.

Спрыгнул.

Осмотрелся.

И могу теперь со всей ответственностью заявить:

— Нихрена себе.

Мимо кустов, в которые я приземлился, шла настоящая полоса препятствий. Рвы, верёвки, лужи, канаты… а вон муляжи зданий с открытыми окнами, — как в пожарной части или на съёмочной площадке вестерна.

Уже интересно.

Уже не детский дом ни разу.

Но дальше, как оно всегда бывает, было больше. Заприметив вдали шпиль основного здания, — да-да-да, у основного здания здесь внезапно был шпиль, — я двинулся вперёд и почти тут же вылетел на… эээ… назовём это «игровой площадкой».

Вот только вместо качелей, горок и милых сердцу разноцветных покрышек, наполовину вкопанных в землю, здесь повсюду стояли манекены. Причём жизнь этих манекенов явно что не пощадила.

Битые, коцаные, все сплошь в зарубках. А некоторые даже обугленные местами.

Одарённые?

Здесь содержат одарённых сирот?

Сюжет для мрачного триллера, ни больше и ни меньше. Думаю, моего слова будет достаточно, чтобы натравить на это место соответствующую проверку. А этой игровой площадки для того, чтобы проверка охренела и взялась за эту лавочку.

Ну а если изуродованные манекены и полосы препятствий можно списать на уклон в физкультуру, то вот вам! Вот! Грёбаное стрельбище! Вон стойки, а вон ряды мишеней. Часть изрешечена огнестрелом прямо-таки в чепуху, а из другой части торчат стрелы, метательные ножи и, — на минуточку! — топорики типа томагавк.

Я, возможно, очень далёк от общеобразовательной системы, но почему-то уверен, что метание ножей — это не школьная дисциплина.